Нефть: национальная или правительственная?

В последние годы одним из наиболее распространенных и повторяющихся в социальных сетях и средствах массовой информации является мнение политических и экономических аналитиков о том, что национальное движение 29 эсфанда 1329 года (20 марта 1951 г.) в Иране за национализацию нефтяной промышленности на самом деле привело к тому, что нефть стала не «национальной», а «правительственной», т.к. ожидаемое богатство перешло не в распоряжение народа, а было присвоено государством. Эти эксперты представляют «национализацию нефтяной промышленности» как «монополизацию нефти» и считают обогащение правительства с помощью нефти не «благословением и удачной возможностью», а лишь преградой на пути к установлению демократии.

Таким образом, «национализация нефти» так и осталась «иллюзией», и эта иллюзия и зависимость от нефти продолжаются по сей день, потому что правительство вместо того, чтоб делать упор на налоговые поступления, начало выдавать субсидии и кредиты. В результате еще и выражает этим недовольство, а народ, вместо самостоятельного увеличения доходов, стал зависим от кредитов и государственной помощи. Во всех нефтяных странах государство не нуждается в народе. И это самое главное препятствие на пути к демократии. К примеру, каждый раз, когда цены на нефть повышаются, правительство начинает выступать более амбициозно, и наоборот, когда цены на нефть снижаются, государство ощущает необходимость в народе и становится лояльней.

Подобное утверждение в некотором роде верно, однако, цель статьи в другом. Автор пытается ответить на вопрос: является ли 20 марта 1951 года днем «национализации нефти» или «оправительствования»?

Иранские читатели статьи, вероятно, ответили бы, что конечно нефть стала не национальной, а правительственной, т.к. если бы она стала национальной, то каждый гражданин Ирана имел бы свою определенную долю от ее продажи, и за эти 60 лет иранцы превратились бы в акционеров иранской нефтяной компании. Конечно, никто не сомневается в благих намерениях доктора Мохаммада Моссадыка, эта критика относится к последующим 60-ти годам, когда нефтяная промышленность находилась в руках правительства.

Возможные недоразумения с пониманием данного процесса могут возникнуть также из-за названий. Следует понимать, что «национальная» еще не означает «неправительственная».

Слово «национальный» в современной персоязычной политической и экономической литературе, кроме противопоставления слову «правительственный», понимается как «экспроприация». Если вместо «Дня национализации иранской нефти» называть «День экспроприации англо-иранской нефтяной компании и перехода нефтяной промышленности в руки иранцев», то этого достаточно, чтобы не возникало подобных недопониманий и противоречий.

Следовательно, «национализацию» здесь нужно понимать как «экспроприацию», а после экспроприации переход в распоряжение правительства или народа играет уже второстепенную роль.

Национальный банк Ирана также был создан после экспроприации и роспуска англо-иранской нефтяной компании, и никто не спросил, почему банк называется «Национальным», если он находится в распоряжении правительства. Или же почему с лета 1979 года, когда некоторые банки и промышленность перешли правительству, нет ни одного письменного заявления либо статьи в печатных изданиях того времени о том, почему банки и промышленность называют национальными, когда они правительственные. Либо почему различные торговые организации подчиняются министерству промышленности, если промышленность национальная? Очевидно потому, что национальная промышленность - это промышленность, ранее отчужденная у предыдущего владельца.

При таком описании можно отметить, что с использованием и подчеркиванием термина «экспроприация», проблема становится понятней, и путаниц и противоречий со словом «правительственная» не возникает.

Вместе с тем, следует отметить, что доктор Мохаммад Моссадык имел своей целью не только национализацию нефтяной промышленности, но и планировал проведение свободных национальных выборов, т.к. понимал, что национальная нефть связана лишь с национальным, а не с недемократичным и не национальным правительством. Не следует забывать тот факт, что в современном меняющемся мире привлечение иностранных инвестиций в нефтяную промышленность - общепринятое явление, и «национализация» в своем прошлом понимании потеряла свое значение. В сегодняшнем мире сотрудничество и соучастие стало выгодным делом, и, конечно, если бы доктор Моссадык был жив, он бы приложил все усилия для привлечения иностранных компаний в иранскую нефтяную промышленность.

Показательным опытом можно считать эпоху Каджаров, когда национализация превратилась в «ложную ценность», но сегодня мировое и доминирующее значение имеет то, чтобы использовать всяческие технические и программные средства, капиталы и прочее в пользу своих национальных интересов. Интересно, что в индустриальных странах, как например во Франция при президенте Франсуа Миттеране исчезли последние признаки национализации, чтобы показать как европейские социалисты также больше не стремятся к национализации в ее прошлом понимании.

Можно предположить, что если бы в 1952 году республиканцы не пришли к власти в США, не скончался бы Генсек СССР Иосиф Сталин, объединенные религиозные и национальные силы в Иране не были сломлены, поддержка аятоллы Кашани продолжалась, и не было бы никакого заговора, возможно, Америка и Англия не стали бы вмешиваться в свержение национального правительства, и доктор Моссадык, как президент национального государства, смог бы добиться больших результатов. Он наверняка привлек бы иностранные инвестиции в страну, его идея называлась бы именно «экспроприацией», в Иране провели бы всенародный референдум, создали бы национальный и демократический Меджлис, и тогда начался бы новый период в истории Ирана. Но ему этого не позволили сделать, а сегодня большинство, не обращая внимания на некоторые другие его планы, такие как свободные выборы и создание национального Меджлиса, говорят лишь о том, что вместо национализации нефти, нефтяная промышленность просто перешла правительству. Здесь следует отметить, что если правительство национальное, то и нефть, следовательно, национальная, а проблема появилась тогда, когда было свергнуто национальное правительство.

Однако все это теперь лишено смысла, т.к., как уже было отмечено, национализация не являлась ничем иным, как отчуждением нефти у англичан. Официальная делегация во главе с Мехди Базарганом, выехавшая в Абадан, чтобы принять управление нефтяной промышленностью, на самом деле отправилась с экспроприационной миссией.

Годовщина экспроприации иранской нефтяной промышленности отмечается в то время, когда Иран надеется на заключение ядерного соглашения, вернуть иностранные инвестиции в свою нефтяную промышленность и на условиях равноправного партнерства добиться экономического роста.

Источник: Информационный портал asriran.com

Постоянный адрес статьи: http://www.asriran.com/fa/news/388395/%D9%86%D9%81%D8%AA-%D9%85%D9%84%DB%8C-%D8%B4%D8%AF-%DB%8C%D8%A7-%D8%AF%D9%88%D9%84%D8%AA%DB%8C

Перевод Иден Евстратовой