Предпосылки для ведущей роли России в Евразии

Икона Москва – Третий Рим
Если плохо знаем историю, – то у нас неясные 
перспективы развития. Так было и так будет[1]
 
В. Путин, Президент России
 
… всем понятно, что начать Евразийский Союз можно только 
один раз и только успешно. Наши потенциальные партнеры, 
включая Иран, ждут, пока мы разберемся в себе, и начнем,
наконец, действовать[2]
 
Д. Дворников, политолог
 
 
Рассуждая сегодня о роли России в Евразии и мире, мы должны в обязательном порядке учитывать два фактора, без которых невозможно адекватно сформулировать будущую цель евразийской политики. Оба этих фактора имеют достаточно субъективный характер, но именно они сегодня формируют пессимизм российской правящей элиты и общества в отношении будущей роли России в Евразии.
 
Во-первых, увлечение глобализаций и идеями экономической конкурентоспособности, свойственные российской правящей элите в последние 25 лет, привели к непониманию той простой истины, что только «нерастворенная нация» и суверенное государство могут быть успешными участниками этих процессов. Другими словами, сохранение нации и государства является важнейшим условием успешного участия в глобализации и усилении конкурентоспособности.
 
Во-вторых, размышляя о будущей роли России, мы неизбежно экстраполируем (и к этому за последние десятилетия приучили либералы-макроэкономисты) наше нынешнее, достаточно плаченое состояние, на стратегическую перспективу. Что в корне неверно, ведь по важнейшим показателям мы оказались даже не на уровне 1990 года, на значительно более низких уровнях. О чем свидетельствуют, например, оценки В. Якунина:
 
 
Как видно из приведенных рисунков, реальная жизнеспособность и геополитический статус России во втором десятилетии XXI века опустились до уровня 20-х годов ХХ века, т.е. времени, когда российское государство находилось в полной разрухе. Из этой оценки вытекают и два других вывода:
 
– во-первых, огромный потенциал России фактически недооценен, не превратился в реальный фактор мировой политики, в т.ч. в Евразии и АТР;
 
– во-вторых, акцент в евразийской политике должен быть сделан на собственно национальном потенциале. Применительно к евразийской стратегии это означает, что такой акцент должен быть сделан на приоритетном развитии восточных регионов страны, «русского ядра» Евразии. Возможности для этого не просто существуют. Они огромны.
 
Россия обладает, например, таким важнейшим конкурентным преимуществом, как центральное геополитическое и историко-цивилизационное положение в Евразии. Это преимущество появилось отнюдь не само по себе: веками огромные массы людей двигались с востока на запад, разрушая государства и уничтожая целые народы. И только русские настойчиво продвигались с запада на восток Евразии, осваивая всё новые и новые территории, пока не дошли до берегов Тихого океана и даже пересекли его, основав поселения на Аляске и в Калифорнии. Таким образом можно говорить, что уже к XVIII веку движение России на восток привело к смещению на восток не только ее географического центра, но и влияния России и даже Европы на ситуацию в Евразии, которой отчетливо проявилось уже во второй половине XIX века в Центральной Азии и в Северо-Восточной Азии.
 
Сегодня эта историческая заслуга российского народа предоставляет ему исключительные возможности и преимущества стать реальным мостом и кратчайшим путем из Европы в быстро развивающиеся страны АТР. И речь идет не только о транспортных коридорах, но и о цивилизационном значении, когда разные культуры и системы ценностей возможно синтезировать на примере опыта России, избежать противостояния Запада и Востока. Этот опыт имеет колоссальное значение в период, когда международные отношения переходят на новый, может быть, более опасный виток развития, ведь в Евразию переносится не только центр мировой экономики, политики, но и центр военно-политического противостояния. Если до начала 90-х годов такой центр находился в Европе и проецировался на Ближний и Средний Восток, то во втором десятилетии он, безусловно, переместился в регионы и акватории Евразии. Еще в начале 90-х годов З. Бжезинский таким образом подметил эту тенденцию: «Евразия … сохраняет свое геополитическое значение... Соответственно вопрос о том, каким образом имеющая глобальные интересы Америка должна справляться со сложными отношениями между евразийскими державами и особенно сможет ли она предотвратить появление на международной арене доминирующей и антагонистической евразийской державы, остается центральным в плане способности Америки осуществлять свое мировой господство.
 
Евразия является «шахматной доской», на которой ведется борьба за мировое господство, и такая борьба затрагивает геостратегию – стратегическое управление геополитическими интересами»[3].
 
Таким образом можно полагать, что в понимании будущей роли России как «российского ядра» евразийской интеграции лежит не только одно из важнейших политико-идеологических требований при формировании российской евразийской стратегии, но и адекватная оценка потенциальных возможностей и современной реальной геополитической ситуации и места, которое занимает в ней Евразия. Коротко она сводится к следующему:
 
– во-первых, контроль над Евразией предопределяет будущую военно-политическую и экономическую ситуацию в мире. За пределами Евразии остается несопоставимо меньше ресурсов (менее трети населения и менее половины мирового ВВП) и государств, способных взять на себя функции глобального влияния. Теоретически это может быть Бразилия, но в реальности в обозримой перспективе – только США, которые в любой форме будут навязывать свое лидерство в Евразии;
 
– во-вторых, великие державы будут всегда претендовать на этот контроль и на то, чтобы стать такими «центрами» евразийской интеграции. Речь идет прежде всего о Китае, Евросоюзе, США, а также группе исламских государств. Такой контроль и влияние над Евразией возможны посредством либо лидерства одной из этих стран, либо при помощи создания соответствующей коалиции. Пока что только США успешно реализуют этот проект обоими способами: как посредством своего лидерства, так и посредством складывания подконтрольной коалиции. Причем, по мере падения роли США в Евразии, значение такой коалиции будет усиливаться. Что хорошо понимают в Вашингтоне и предпринимают соответствующие шаги;
 
– в-третьих, сегодня фактически Соединенные Штаты являются таким центром, контролируя не только Западную, Центральную и Восточную Европу, но и ряд стран и регионов Центральной Азии, а также во многом Южную и Юго-Восточную Азию. Очевидно, что их отношение к политике евразийской интеграции будет влиять на этот процесс. Сегодня можно говорить по меньшей мере о двух тенденциях, существующих в правящей элите США. Первую озвучила бывший госсекретарь Х. Клинтон в декабре 2012 года, заявив о том, что США будут противодействовать евразийской интеграции в любой ее форме. Вторую тенденцию озвучило разведсообщество в докладе Сенату Конгресса США, «допустив» возможность сохранения контроля России на постсоветском пространстве. Важно, что обе эти тенденции исключают геополитическую и цивилизационную роль «российского ядра» в Евразии.
 
В действительности наблюдается явное усиление активности США и их союзников не только в Евразии, но и на постсоветском пространстве. Так, если говорить о ситуации в Евразии, то ярким свидетельством этому стало фактическое вмешательство США которые полуофициально и неофициально оказывают поддержку сирийской оппозиции. В частности, министерство финансов США разрешило частным лицам и корпорациям перечислять средства и поставлять товары 15 марта 2013 года в дополнение к тем 500 млн долл., которые уже были выделены правительством страны[4].
 
В это же время США и их союзники усилили активность на постсоветском пространстве, что привело не только к выходу Узбекистана из ОДКБ, но и усилению оппозиции в Казахстане, потребовавшей выхода из ТС[5], а Великобритания выделила 17 млн фунтов стерлингов для «ликвидации бедности»[6];
 
– в-четвертых, нарастающее противоречие и вероятный конфликт из-за усиливания такого контроля с США других великих евразийских держав, прежде всего Китая и России, и в перспективе – Индии. В отсутствии норм и правил поведения в Евразии США будут стремиться строить с Китаем, Россией и Индией двусторонние отношения, игнорируя существующие институты (ШОС ОДКБ и др.) и препятствуя созданию евразийской системы безопасности;
 
– в-пятых, рассуждения о формировании различных центров силы в Евразии, как и стремление отдельных государств создать «множественность» таких центров силы свойственные правящим элитам Евразии, – бесперспективны и даже наивны, не зависимо от мотивов и намерений стоящих за ними политиков и экспертов. В конечном счете им предстоит сделать выбор в пользу одного из центров силы. Это противоречие стало уже предметом острой внутриполитической борьбы на Украине, Молдавии и Казахстане, где влиятельные силы требуют четкой политической ориентации и «европейского выбора» от своих правительств.
 
Современные процессы в Евразии, таким образом, – разновекторные процессы, сутью которых, однако, остается борьба великих держав за контроль над Евразией. Сегодня такой контроль фактически, находится у США, которые с помощью своих союзников по НАТО отнесли весь регион в зону своей ответственности, но уже видно, что Китай, Россия, Индия претендуют на свою роль в этом процессе.
 
Наивность некоторых политиков и экспертов у евразийских государств (причем как европейских, так и азиатских) имеет под собой определенную экономическую основу. Балансируя между претендующими на контроль в Евразии великими державами, они пытаются выторговать себе более выгодные условия и преференции.
 
К сожалению и у значительной части экспертов и политиков из постсоветских государств существуют явные и мнимые опасения относительно имперского подхода России к евразийской интеграции. Это, безусловно, будет использоваться для того, чтобы придать интеграции утилитарно-упрощенный, неидеологический характер. Задача – сделать будущий Евразийский союз «многополюсным». Об этом, например, ясно говорит казахстанский эксперт Алмат Тоекин: «… в плане развития Россией интеграционных процессов на постсоветском пространстве, на мой взгляд, неправильно и недальновидно будет объединение вокруг только одного центра, как это было ранее. И в этом ключе понятны желания первых лиц РФ, выступающих собирателями "земель русских" и форсирующих формирование единой валюты в рамках Таможенного союза (ТС), Единого экономического пространства (ЕЭП) и Евразийского союза (ЕАС), то бишь рубля. В оценке "таких шагов" нашего союзника - России я встаю на сторону таких казахстанских политологов и общественных деятелей как Айдос Сарым, Мухтар Тайжан и других, высказывающихся против подобного союза с Россией. Понятно, что у РФ есть множество рычагов, которая она использует или может использовать в отношении Беларуси, Казахстана и других потенциальных кандидатов на участие в интеграционных процессах»[7].
 
В этих рассуждениях казахстанского эксперта много политической наивности и заведомо ложных допущений, суть которых сводится к простой формуле: будущий евразийский союз не должен ограничивать национальных суверенитетов, являясь, по сути дела, коммерческим проектом, где все будет зависеть от экономической выгоды. Сторонники такой точки зрения, однако, не осознают реалий. Любой союз, конфедерация или даже ассоциация государств, предполагает не только экономическое, но и хотя бы отчасти политическое, военное, финансово-банковское, гуманитарное сотрудничество, которые так или иначе ограничивает национальные суверенитеты. Как ни странно, но такие ограничения могут как ослаблять, так и усиливать национальный суверенитет, делая государство безопаснее и конкурентоспособнее. Что, собственно говоря, мы и наблюдаем в Евросоюзе, который держится на двух опорах – общей безопасности и системе ценностей и общих, наднациональных институтах.
 
Даже неучастие в союзе – уже накладывает определенные ограничения на внешнеполитическое поведение государств. Что справедливо, например, для бывших среднеазиатских советских республик. Как справедливо заметил один из авторов ресурса «Военное обозрение», «Для того чтобы понять патовость ситуации (в Средней Азии – авт.), достаточно взглянуть на экономические карты СССР. С точки зрения народного хозяйства после индустриализации Средней Азии – никакого Таджикистана, Узбекистана, и Туркменистана не существует. Есть среднеазиатский экономический район, который можно и нужно рассматривать исключительно как единое целое. Если искать аналогии, доступные бытовому мышлению, то экономический район сродни многоквартирному дому: квартиры можно сто раз продать и приватизировать – но хозяйственной сути дома это не изменит», – пишет один из авторов.
 
И далее: «Думаю, что многие из нас в быту сталкивались с этим феноменом, когда пытались провести автономное отопление и горячую воду. После того, как более 30% квартир перейдут на «автономку», станет бессмысленным отопление центральное – в силу перегрузки локальных сетей. В результате начнёт вымерзать 70% оставшихся квартир – и сколько бы ты ни топил у себя дома своим модным германским котлом, согреться будет невозможно в силу того, что все соседи вокруг вымерзают. И за бортом эволюции окажутся и те, кто инвестировал в автономное отопление, и те, кто надеются на родной ЖЭК. Тупик»[8].
 
Этот тупик становится еще очевиднее, когда речь идет о формировании мировой политики на макроуровне, – «большой восьмерки», «большой двадцатки» и в других мировых институтах, где только Россия может эффективно защищать интересы своих союзников.
 
Есть и другие уровни, например, ВТС, особенно, в области ВКО, где «абсолютный суверенитет» невозможен.
 
 
«Кстати, если взглянуть на эту же карту – но уже в части Украины, продолжает автор «Военного обозрения», – то можно увидеть, что политический «раскол», который мы наблюдаем на каждых выборах, проходит ровно по экономическим районам: восточный с центром в Донецке, южный с центром в Одессе и центрально-западный с центром в Киеве»[9]. И далее, он делает вывод: «Очевидно лишь одно: именно Средняя Азия станет испытанием для будущего Евразийского Союза. Потому что на повестке дня будет стоять не экономизм – кто больше наторговал, – а базовые вопросы жизнедеятельности и безопасности. Которые, как известно, путём переговоров и меморандумов не решаются. Самые главные испытания – наступят всего через 2 года»[10].
 
Более того, если говорить об интеграции (даже только экономической), то придется говорить о делегировании части суверенитета и формировании механизмов и органов, которые по сути своей уже будут наднациональными и «надсуверенными». Опыт развития Евросоюза, кстати, свидетельствует о том, что процесс делегирования части суверенитета и формирования наднациональных органов – неизбежен. Этот процесс, естественно, может и будет протекать противоречиво, однако в результате, как мы видим на примере Евросоюза, будет сформирована конфедерация, которая стала реальностью после Лиссабонского саммита 2010 года.
 
Этому объективному процессу евразийской интеграции вряд ли что-то может всерьез противостоять, ведь речь идет по сути только об одном – под чьим контролем он будет проходить. Либо, как сегодня, под контролем США, который неизбежно будет усиливаться от Юго-Восточной Азии до Антарктики. Либо под контролем Китая, создающего свой, «Великокитайский евразийский союз», либо под контролем России (и, возможно, Индии), которая сможет объединить евразийские державы. Другие проекты, включая «полицентричные», неизбежно обречены на провал именно в силу своей политической наивности и нереалистичности. Суть этих «аргументов» приводит казахский политолог Алмат Тоекин: «… концепция создания Евразийского Союза по Назарбаеву является самой притягательной и эффективной для народов Евразии. Привожу отдельные тезисы из этой концепции: различия между “империалистическим евразийством” и евразийством Назарбаева вполне очевидны и их можно сформулировать в нескольких пунктах (На самом деле, можно назвать по-другому: реалистическим евразийством и наивным евразийством – авт.).
 
«1. В рамках евразийства Назарбаева интегрируются независимые участники на основе добровольного решения и общности интересов. Это главное отличие от “империалистического евразийства”, в рамках которого один народ подавляет и подчиняет другие.
 
2. Н. Назарбаев предлагает осуществлять евразийскую интеграцию на основе добровольности, равноправия, максимально исключая всякое давление и применение силы. Это бесконечно далеко от “империалистического евразийства”, в котором “интеграция” велась вооруженной силой. Стоит отметить, что у Казахстана отказ от силы и давления не является пустой фразой, а представляется неотъемлемой частью внешней политики. Казахстан отказался от ядерного оружия, запретил его испытания, участвует в многосторонних региональных организациях безопасности, а также решил многие спорные вопросы путем переговоров. Казахстан не бряцает оружием, в отличие от многих своих соседей.
 
3. Евразийская интеграция предусматривает выгоду для каждого участника интеграционных процессов, а также использование суммарного потенциала в интересах всех участников. В империях, восхваляемых “империалистическим евразийством”, все обстояло наоборот. В них всегда был главный выгодополучатель, тогда как остальные участники терпели самый разнообразный ущерб. Суммарный потенциал не только не использовался, но и растранжиривался за счет ограничений и притеснений покоренных народов.
 
4. В интеграции Евразии по Назарбаеву нет никаких целей противопоставления каким-либо государства или силам в других частях мира. Более того, развивается понимание, что участие в процессах интеграции в Евразии может быть выгодно для стран весьма удаленных от нее. "Империалистическое евразийство", так или иначе, волей-неволей противопоставляет Евразию другим частям мира и толкает народы континента в конфронтацию. И наоборот, добровольная и равноправная интеграция дает гарантию того, что народы Евразии не будут втянуты в гибельное противостояние.
 
5. Назарбаевская интеграция Евразии, помимо перечисленных моментов, не предусматривает стирания и ликвидации национальных культур, языков и обычаев, как это делалось во всех империях. Империя всегда навязывает одну культуру (пусть даже великую и очень успешную) в качестве единого образца, тогда как в назарбаевском евразийстве ничего подобного нет»[11].
 
Хотим мы того или нет по разным политическим причинам, но нам придется ясно ответить на вопрос: будут ли будущий Евразийский союз моноцентричным, либо полицентричным? Сегодня на этот счёт, как видим, даже среди ближайших союзников России в Казахстане и Белоруссии существуют разные мнения хотя по большому счету выбор будет не между моноцентричной «империалистической Евразией» и «полицентричной», а между «американоцентричной», «китаецентричной», либо российско (индийской) – центричными проектами.
 
 
_______________
 
[1] Стремидловский С. Три «кита» патриотизма от Владимира Путина // ВВП. 2012. № 7 (77). С. 159.
 
[2] Дворников Д. Иран готов стать вторым естественными полюсом Евразийского Союза / Эл. ресурс «Военное обозрение». 2013. 15 марта / http://topwar.ru
 
[3] Бжезинский З. Великая шахматная доска. М. 1998. С. 11–12.
 
[4] Цит. по: США разрешили своим гражданам и компаниям финансировать и вооружать сирийских боевиков / Эл. ресурс: «ЦВПИ». 2013. 16 марта / http://eurasian-defence.ru
 
[5] Оппозиция Казахстана выносит на референдум вопрос о выходе из ТС / Эл. ресурс: «АПН». 2013. 16 марта / http://ria.ru
 
[6] Тохири Т. Великобритания способствует сокращению бедности в Средней Азии / Эл. ресурс: «Центральная Азия». 1009. 26 сентября / http://centralasiaonline/com/ru
 
[7] Парамонов В. Казахстанские эксперты: что не так с внешней политикой России? / Эл. ресурс. «Viperson.ru». 19 июля 2012 г. / http://viperson.ru
 
[8] Евразийская политология. Почему нам есть дело до будущей супервойны в Средней Азии / Эл. ресурс «Военное обозрение». 2013. 19 марта / http://topwar.ru
 
[9] Евразийская политология. Почему нам есть дело до будущей супервойны в Средней Азии / Эл. ресурс «Военное обозрение». 2013. 19 марта / http://topwar.ru
 
[10] Евразийская политология. Почему нам есть дело до будущей супервойны в Средней Азии / Эл. ресурс «Военное обозрение». 2013. 19 марта / http://topwar.ru
 
[11] Парамонов В. Казахстанские эксперты: что не так с внешней политикой России? / Эл. ресурс. «Viperson.ru». 19 июля 2012 г. / http://viperson.ru

 



Если вы незарегистрированный пользователь, ваш коммент уйдет на премодерацию и будет опубликован только после одобрения редактром.

Комментировать

CAPTCHA
Защита от спама
3 + 9 =
Решите эту простую математическую задачу и введите результат. Например, для 1+3, введите 4.