Тимур Сулейменов: «Валютный союз ЕАЭС – вопрос отдаленной перспективы»

Вопрос о перспективах дополнения Евразийского экономического союза «единовалютной» компонентой вновь актуализировался в последние дни. После  распоряжения Президента России о проработке стратегии по созданию валютного союза странами ЕАЭС, отдельные эксперты поспешили спрогнозировать введение единой евразийской валюты едва ли не с 1 января 2016 года.

Не удивительно, что перспективы интеграции в валютной сфере  стали центральной темой отдельной секционной дискуссии в рамках состоявшегося в Москве на минувшей неделе Экономического форума СНГ.

Случайность или нет, но вынесению одного из самых дискуссионных аспектов интеграции в формат отдельного секционного заседания представительного форума предшествовало событие, о котором средства массовой информации сообщили накануне.

За день до открытия Экономического форума СНГ президент России Владимир Путин дал поручение Центробанку и правительству РФ (во взаимодействии с национальными банками государств – участников ЕАЭС) определить к 1 сентября текущего года дальнейшие направления интеграции в валютной и финансовой сферах с проработкой вопроса целесообразности создания на пространстве ЕАЭС валютного союза.

Подобная конкретика вдохновила теоретиков и практиков интеграции на оживленную дискуссию с эффектом «двойственности», обусловленным не только временными и пространственными аспектами, но также фактором «личной статусности».

Так, в частности, член Коллегии (министр) по экономике и финансовой политике ЕЭК Тимур Сулейменов высказал по существу вопроса две позиции: от лица чиновника и от лица экономиста.

- Если мы говорим о поручении президента Путина российскому Центральному банку и российскому правительству проработать вопрос целесообразности и необходимости введения единой валюты в ЕАЭС, то как чиновник я оцениваю эту необходимость абсолютно нормально. Более того, это укладывается в рамки долгосрочного и среднесрочного планирования. И, конечно, мы в Евразийской экономической комиссии не можем не замечать, что такие поручения уже даются и, тем более, игнорировать этот факт. Мы в контакте с нашими российскими коллегами будем готовы подключиться к выработке любых предложений в этом направлении, - констатировал министр ЕЭК.

Однако мажорная тональность заявления была скорректирована мнением Тимура Сулейменова – экономиста. В этой ипостаси он остается приверженцем ранее и неоднократно озвученного мнения: валютный союз на пространстве ЕАЭС – это, во-первых, вопрос отдаленной перспективы, во-вторых, процесс, в котором поспешность неуместна. Обосновывая подобную точку зрения, министр ЕЭК апеллировал к уже имеющемуся опыту евразийской интеграции, а также к опыту формирования Европейского союза и зоны евро.

- Мы не пытались открыть рынок услуг, движения рабочей силы или движения капиталов в 2010 году, когда заработал Таможенный союз, потому что знали: это просто невозможно. Мы дали Таможенному союзу поработать четыре года и лишь теперь, в 2015 году, обеспечили эти свободы в большом и реальном воплощении. Ровно так же необходимо поступить с вопросом интеграции в валютной сфере. Мы должны посмотреть, как будут развиваться наши взаимоотношения, общие рынки по инвестициям и по услугам. И лишь когда/если мы поймем, что для получения конкретных экономических, рациональных и прагматических, измеряемых результатов необходимо создание валютного союза, такое решение должно быть принято, - отметил Т. Сулейменов.

По его мнению, на данном этапе предпосылок  для введения единой валюты на пространстве ЕАЭС недостаточно.

- в Евросоюзе объем взаимной торговли товарами и услугами, объем взаимных инвестиций на момент введения евро составлял 60%. Таким же он и остался. У нас этот показатель пока на уровне 11%. Будет ли это 60%? Конечно, нет. Исходя из разности наших экономик, у нас никогда не будет так, как в Евросоюзе. Потому что Россия торгует с Евросоюзом, с Китаем, Казахстан также торгует с Евросоюзом и Китаем, другие страны - аналогично. Мы до 60% от общего товарооборота внутренний свой товарооборот не нарастим. Сейчас у нас взаимная торговля по товарам составляет 60-70 млрд. долларов. Общая внешняя торговля – более триллиона. Наверное, нужно исходить из прагматики: если эта сумма будет большой, и какая-то расчетная единица будет призвана обслуживать эти товарные и прочие потоки, это будет рационально. Если же нет – значит не нужно этого делать. На мой взгляд, мы – бизнес, потребители, государство – должны ощущать эффект любого решения в сфере интеграции на себе, - резюмировал министр ЕЭК.

Аналогичные мнения высказали и представители стана «теоретиков». Так, доктор экономических наук, заслуженный деятель науки РФ, профессор кафедры мировой экономики и международных финансовых отношений факультета международных экономических отношений Финансового университета при правительстве России Лидия Красавина считает, что формирование единого валютного союза в условиях Евразийского экономического союза – это миф, для воплощения которого в реальность соответствующие условия еще не созрели.

Сославшись на тот факт, что в Евросоюзе путь от экономической интеграции к валютному союзу занял более 30 лет, эксперт указала на важность валютной политики в переходный период. В этом плане, по мнению Л. Красавиной, некоторые наработки Евросоюза могут быть весьма полезными. Речь, в частности, о практике взаиморасчетов на основе экю.

- Очень эффективно работала европейская расчетная единица экю, которая была предшественником евро и на протяжении многих лет использовалась не только в регионе. Наша страна получала кредиты в экю, контракты заключались в экю, потому что там была композитная корзина валют стран-участников. Думаю, имеет смысл коллективно разработать применительно к евразийской интеграции вариант единой расчетной региональной единицы. Кстати, эта идея не нова, она уже неоднократно поднималась, и даже на официальном уровне: уважаемый господин президент Казахстана Нурсултан Назарбаев в Астане на международной конференции ставил эту проблему, - констатировала профессор, отметив, что в этом процессе предстоит огромная коллективная работа.

По мнению авторитетной российской ученой, концепция перехода от экономического к валютному союзу в формате евразийской интеграции обязательно должна быть подкреплена и соответствующей идеологией – идеологией коллективной защиты интересов, учитывающей, в том числе, мощный  политический риск: США и Евросоюз не могут смириться с потерей рынка богатых ресурсов Евразийского региона, поэтому будут попытки их «уклонения от интеграции в другую сторону», считает эксперт.

С позиций специалиста по европейской интеграции оценила проблему Ольга Буторина, доктор экономических наук, профессор, заместитель директора по научной работе Института Европы РАН.

-  Валютная интеграция в Европе, на которую мы все время ровняемся, производилась совершенно в иных условиях, чем то валютное сотрудничество, которое мы пытаемся выстроить сегодня. Одно из существенных отличий состоит в том, что экономики западноевропейских стран, какими бы они пострадавшими ни были во время Второй Мировой войны, они все равно были наиболее развитыми в своей части света. Мы же работаем в совершенно иных условиях. Наши экономики, прошу прощения за такое сравнение, это «коротышки» в баскетбольной команде. Начало перехода к рыночной экономике в наших странах состоялось 20-25 лет назад. И если бы мы переходили к полноценным развитым экономикам, мы бы к ним уже пришли. Но на сегодняшний день наши экономики – я имею в виду и экономику России, и Казахстана, и других государств Евразийского союза, так же, как и части Восточной Европы –  остаются весьма отличными от развитых экономик Западной Европы и тем более США, и останутся таковыми в ближайшие 15 – 20 лет, - заявила О. Буторина.

- Мы все время держим в голове опыт Европейского союза. Но, на мой взгляд, он нам совершенно непригоден. Когда я смотрю на текст Договора о ЕАЭС, я вижу там совершенно ясный призрак Маастрихтских критериев –  отношение госдолга к ВВП, дефицита к ВВП и так далее. Но Маастрихтские критерии были введены в Евросоюзе только в связи с созданием единой валюты, никогда раньше они не были нужны. Более того, их выполнение сталкивается с дикими проблемами. Мне представляется, что нам нужны свои критерии. Пока мы не выработаем свои правила игры для постпереходной экономики, у нас ничего не будет получаться, - считает О. Буторина.  

Резюмируя свою позицию, ученая подчеркнула необходимость постановки перед учеными-экономистами задачи выработки инструментов регулирования постпереходной экономики. Для этого научные центры государств-участников ЕАЭС должны получить серьезное правительственное задание, серьезное финансирование, и проводить работу на конкурентной основе.

Ольга Казанцева